Чужое сердце

  Я сидел в маршрутке и смотрел в окно. Стояла белесая зимняя дымка. Окно, которое стало замерзать, плюс бумажка, приклеенная к стеклу, мешали обзору. Но до больницы было еще далеко, и я не стал очищать окно от изморози. Успею еще. Обследование нужно было пройти для справки, которую требовали на работе. Я буквально на днях устроился. Бюрократия. Год я был безработным, отдыхал от службы, и наконец-то решил покончить с бездельем. Глаз снова упал на наклеенную бумажку. Что там? Опять реклама? Нет. Фотография ребенка - лет десять-одиннадцать похоже. Внизу надпись: потерялся, ушел в школу и не вернулся. Просят позвонить в милицию, если увидят. Может, убежал приключений искать, как это обычно бывает. Погуляет да и вернется. Или в милицию кто-нибудь приведет беспризорного. Прервала меня от размышлений просьба рядом сидящего пассажира остановить на остановке. Следующая моя.

  

  От остановки до больницы расстояние небольшое. Больница. Серое здание из железобетона. Казенные коридоры со средней освещенностью и запах. Такой специфический запах больницы. Много народу, кто в очередях, кто из кабинета в кабинет ходит, обычные больные. Между ними снуют медсестры, доктора. Я подошел к регистратуре.

  

   - Что вам? - Неприятный голос женщины заставил меня поморщиться.

   - Справку, на работу надо.

   - Амбулаторная книжка у нас или с собой? Страховка?

   - Страховка есть. Амбулаторная у вас.

   - Фамилия, имя, адрес прописки.

   - Крученко Борис Николаевич. Пернатая тридцать шесть, квартира тридцать один.

  

  Женщина ушла и пропадала довольно долгое время. Меня это удивляло. Как же они успевают обслужить столько народу, если только одну книжку так долго ищут? Через некоторое время женщина вернулась и отдала книжку мне.

  

   - Пройдете терапевта, окулиста... - далее был список из еще шести-семи врачей, - последним зайдете к хирургу.

   - А к хирургу-то зачем? У меня травм нет, и не было.

   - Вы служили?

   - Да.

   - Вам надо зайти для осмотра. - И посмотрела на меня каким-то странным взглядом.

  

  Надо, так надо. Мне собственно наплевать, главное уйти отсюда побыстрее. По всем врачам, кроме хирурга, я прошел почти бегом. Пускали меня без очереди, так как "на справку". Врачи особо не задавали вопросов. "Беспокоит что-нибудь?". "Нет". Далее запись и к следующему. У хирурга медсестра сказала подождать, пока доктор освободится. Полчаса я дожидался, и уже хотел плюнуть и пойти ругаться в регистратуру, как медсестра меня пригласила в кабинет. Небольшой приемный кабинет. Кушетка, стол, настольная лампа. Ультрафиолетовая лампа на одной из стен. Незатейливые, светлые шторы. Старое деревянное окно. В общем, как обычно. Медсестра буркнула что-то про укольчик перед обследованием и исчезла в операционной. Что-то меня стало беспокоить. Укольчик? Зачем?! Надо заметить, что за плечами у меня спецподготовка и не одно успешное задание. И успех был благодаря моей особой интуиции. Вот и сейчас, как ни странно, она проявила себя. Пальцы на руках и ногах похолодели. Почувствовалась легкая тошнота. Я стал внимательней и собрался. Вошла медсестра с улыбкой на лице. Может, кому-то, она и показалась бы успокаивающей, но я ясно видел ее натянутость и неискренность. Она подняла шприц вверх иглой, встряхнула, выдавила пузырьки воздуха. Струя взметнулась вверх. После этого медсестра машинально выкинула пузырек с остатками жидкости, которая была в шприце. Она не сделала этого там, в операционной, и это было ее ошибкой. Видимо она волновалась и забыла об этом, а сейчас ее подвела привычка. Я разглядел надпись на пузырьке. Наркотик. Сильнодействующий. Я его действия насмотрелся, когда моего боевого товарища оперировали, прямо в полевых условиях. Теперь он инвалид, но хоть живой. Я не стал думать. Мгновение и этот шприц был в медсестре. Подержав ее секунд двадцать, зажимая ей рот, я почувствовал, что наркотик действует, и она вырубилась. Я зашел в операционную. Кровь. Запах. Недавно тут была операция и, нет сомнений, готовилась следующая. Все инструменты были готовы. Доктор стоял спиной, ополаскивал руки и произнес не поворачиваясь.

  

   - Юлечка, усыпила его? Через час пациент ждет сердце. У них все готово.

   - Чье сердце? - не сразу понял я, что это про меня. Доктор резко повернулся и схватил скальпель.

   - Что вы тут делаете?

  

  Он кинулся в мою сторону. Зря он это сделал. Перехват руки, удар в пах, выворот запястья, скальпель упал. Я отбросил доктора, он задел каталку, стал падать, не удержав равновесие, и стянул простынь накрывающее тело. Я бросил взгляд на тело и замер. Это был тот мальчик. Мальчик, фотография которого была в маршрутке. Теперь картина ясна. Мальчика вызвали в больницу. Наплели что-нибудь завучу, чтобы та не болтала лишнего. А затем на органы. Злость меня взяла непомерная. Удар и доктор лежал без сознания.

  

  Я метался по кабинету. Устал. Стал приводить мысли в порядок. Так, нужно вызвать милицию. Хотя, что милиция, наверняка куплена. Нужны доказательства. Так мне никто не поверит. Доктор стал шевелиться. Очнулся.

  

   - Вставай! - Приказал я. Поставив его рядом с трупом мальчика, грудную клетку которого даже не зашили, я стал фотографировать. Благо есть в моем сотовом неплохая фотокамера.

   - Ты знаешь, у тебя нет шансов. Здесь замешаны большие деньги и большие люди. - Начал говорить доктор.

   - Заткнись!

   - Ты ничего не сделаешь. Уже через два дня я буду на свободе, а ты в тюрьме за убийство.

   - Заткнись, пока я точно тебя не прибил.

  

  Он еще долго что-то бурчал, и во мне поселилось сомнение. А если, правда, все подкуплено? Бред, но кто знает. Я посмотрел в сторону тела мальчика и подумал, а почему бы этому отродью не почувствовать весь этот ужас? Инструмент похожий на "болгарку" зацепил мой глаз. Что ж, урод, сам напросился. Снова вырубив ударом доктора, я положил его на стол и стал фиксировать. Вскоре он был надежно привязан. Надел халат, повязку. Доктор очнулся и начал верещать. Я взял резиновую палочку воткнул поперек рта и затянул повязкой вокруг головы. Что будем резать? Внутренние органы я, конечно, вытащу, но вот живым он явно не останется. Для этой сволочи работа это руки. А значит надо отрезать руку. Вот и пригодится та "болгарочка". Я наложил два тугих жгута, чтобы кровь не хлестала сильно, взял в руки "болгарку" и стал пилить. Без наркоза. Доктор содрогался. Мычал. Пытался дергаться. Отпилил конечность я довольно быстро. Плеснул спирт, все было под рукой, ведь этот козел был готов разобрать меня на органы. Развязал доктора, снял халат с повязкой, помыл руки. Кровь из обрубка руки доктора уже не так сильно сочилась. Когда я уходил доктор полз к шкафу. Видно к обезболивающему. Милицию он не будет вызывать. Уж очень много улик здесь на него. Медсестра блаженно улыбалась, валяясь на полу. Я перешагнул через нее и быстро ретировался. Справка меня не волновала теперь. Никакого желания работать нет.

  

  Прошло полгода. В основном я коротал время дома, живя на пенсию. По ночам мне снился кошмар про доктора. Снова и снова. Может, стоило вызвать милицию? Может, я был не прав, а доктор блефовал. Я похудел, терзаясь этими сомнениями. Все-таки лишил человека правой руки, руки, которая давала ему хлеб. И так изо дня в день. Однажды вечером, я вяло ел и смотрел новости. На улице жара. Я стал смотреть в какую-то точку, снова погружаясь в свои мысли. И тут я услышал. Я услышал до боли знакомый голос доктора. И сюжет про него.

  

  "...Профессор Малитанов пришил после травмы себе руку. Его помощники лишь выполняли даваемые им поручения прямо на операционном столе! Этот человек показал незаурядную силу воли и вот сегодня он уже может шевелить пальцами..."

  

  Мне стало плохо. Он герой?! Моя месть не сработала! Этот гад не наказан. Мгновение, и уже давно приготовленные фотография оказались в Интернете. На следующий день фотографии пришли по почте в прокуратуру и к матери мальчика. Другого выбора у меня не было. Суд был справедливым, так как мама мальчика оказалась известной судьей. Ее связи помогли пройти следствию и суду по всей справедливости. Пятнадцать лет. Таков приговор.

   Малитанов сидел в одиночке и знал, что послезавтра его заберут. В России он будет в бегах, а вот в одной из западных стран его приняли с распростертыми руками. Он разрабатывал правую руку, пока есть время. Тот дебил не знал, что он левша... и гениальный хирург.